Долгий путь из ЕС. Что ждет Великобританию?
Фотографии из открытых источников
Оригинальная статья о Фонде UP
Референдум о выходе Великобритании из ЕС состоялся 23 июня 2016 года:за выход проголосовали 51,9% граждан, против-48,1% при явке 72%. Географически предпочтения разделились неравномерно — жители Лондона, Шотландии и Северной Ирландии проголосовали за то, чтобы остаться в ЕС, остальные Англия и Уэльс — за то, чтобы покинуть его. Лондон смог начать переговоры с Брюсселем об условиях Brexit только летом 2017 года. Однако парламент отказался одобрить предложенные правительством варианты бракоразводного процесса с Европой. И только когда на выборах победил консервативный евроскептик Борис Джонсон, Британия вышла из ЕС по самому жесткому варианту-без детальных договоренностей с Евросоюзом. Юридически выход состоялся 31 января 2020 года, но переходный режим действовал в течение 11 месяцев.
Переходный период Brexit закончился 31 декабря 2020 года. Великобритания окончательно покинула экономическое и политическое пространство Европейского Союза. Переговоры о новых условиях были трудными, и возможность Брексита без сделки не исключалась. Однако в декабре прошлого года Лондон и Брюссель смогли договориться о новом соглашении, которое будет регулировать многие сферы, в том числе и торговлю. По мнению экспертов, обе стороны должны были пойти на уступки. В то же время даже инициаторы выхода пока не знают, к чему это приведет Великобританию в исторической перспективе.
Кроме того, Лондон может получить гораздо более серьезную проблему внутри страны — с угрозой отделения Шотландии, которая ранее была против Brexit. Шотландцы уже выразили желание попрощаться с Лондоном-Брексит состоялся против воли шотландцев. Еще одним возможным следствием Brexit является геополитическое переформатирование. Британия могла бы присоединиться к новому альянсу — англо-американскому альянсу, который конкурировал бы с ЕС. При таком сценарии на европейском континенте возникнут два конкурирующих центра силы — англо-американский альянс и франко-германский альянс. Северная Ирландия также дрейфует в сторону сохранения в ЕС Ирландии: по соглашению о Brexit ей уже предоставлен особый статус.
Главным преимуществом договора, из-за которого шли долгие споры с Брюсселем, эксперты считают то, что по крайней мере удалось избежать торговой войны с ЕС. Британское правительство заявило в своем заявлении, что оно восстановило контроль над деньгами, границами, законами, торговлей и рыболовными водами и подписало первый в истории договор с ЕС, основанный на нулевых тарифах и квотах. Также посол Украины в Великобритании Наталья Галибаренко заявила, что после Brexit Великобритания попытается диверсифицировать свои торговые отношения, что может положительно сказаться на торговле с Украиной.
Пока еще слишком рано говорить о том, выиграла Или проиграла Великобритания в результате Brexit, считают эксперты. Теперь Brexit можно рассматривать как ошибку, потому что он создал много издержек для Великобритании. Но, возможно, в долгосрочной перспективе страна воспользуется этим как шансом для развития. По мнению экспертов, главным вызовом для Великобритании станет срыв торговых цепочек с ЕС, что неизбежно при выходе из союза.
Эти проблемы комментируют международный политолог, эксперт Киевского центра политических исследований и конфликтологии Андрей Видишенко и экономист, эксперт Института Гроуфорда Виктор Скаршевский. Андрей Виниченко, политолог по международным делам, эксперт Киевского центра политических исследований
Британская стратегическая культура имеет традицию глобальной политики, и в результате, даже несмотря на значительную деградацию правящего класса Соединенного Королевства в период после Второй мировой войны, традиционной элите инстинктивно трудно осознать положение Туманного Альбиона в чисто европейских рамках. Вступление Соединенного Королевства в Европейское экономическое сообщество в 1973 году под руководством Эдварда Хита исключало сильную политическую интеграцию и было результатом стремления к общему рынку с континентальной Европой. Все годы участия Лондона в евроинтеграционном проекте отмечены опытом экстравагантной борьбы с наднациональными органами Брюсселя за сохранение своего привилегированного положения. В то же время предполагалось, что передача Брюсселю даже части национального суверенитета повредит английскому чувству национальной исключительности, характерному для многих имперских народов. Яркими маркерами этой стратегической изоляции от континентальных партнеров по ЕС стали отказ Лондона принять Шенгенское соглашение и вступить в еврозону, что позволило ему сохранить желаемую независимость в вопросах иммиграции и денежно-кредитной политики. Обретение глобального влияния через стратегическое сотрудничество с ключевыми центрами Запада оставалось во второй половине xx века важнейшим лейтмотивом политики постепенно угасающей Британской империи, относительно выгодно расположенной, по мнению Уинстона Черчилля, в центре трех пересекающихся орбит — Британского Содружества Наций, Англо-американского альянса по так называемым "особым отношениям" и общего рынка в рамках формирующегося в те годы проекта европейской интеграции. В этом контексте известные опасения Шарля де Голля по поводу роли Великобритании как "троянского коня" США в общеевропейском проекте были исторически оправданы.
В условиях фундаментальных сдвигов в архитектуре международных отношений после глобального экономического кризиса 2007-2008 годов, выразившихся в постепенном политическом сжатии коллективного Запада в целом и ЕС в частности перед лицом роста центров силы, британские традиционные элиты сделали ставку на необходимость большей свободы действий. Классическая взаимозависимость в экономике, ранее воспринимавшаяся как позитивный элемент повестки дня, в таких условиях несет дополнительные риски. Таким образом, Brexit, перезапуск старого нарратива глобальной Британии и уход в относительно свободное плавание-это творческая реакция британских консерваторов на ключевые изменения последних десятилетий в ситуации распада так называемого "либерального миропорядка", частичной деглобализации и эрозии привычных международных институтов и режимов. Последствия коронакризиса, скорее всего, только углубят эти тенденции. С точки зрения сторонников выхода Великобритании из ЕС, Brexit-это попытка реинкарнации Империи в экономике путем диверсификации основных экономических связей с европейского континента в пользу бывших британских колоний и доминионов, традиционных партнеров по Британскому Содружеству, прежде всего в лице Канады, Австралии и Новой Зеландии, динамично развивающихся рынков Индо-Тихоокеанского региона и, конечно же, восстановления так называемых "особых отношений" с США. Укрепление атлантического единства англоязычных народов в треугольнике Вашингтон-Оттава-Лондон станет одним из ключевых приоритетов политики Соединенного Королевства. Лондон попытается инициировать углубление экономического и политического сотрудничества в рамках так называемой англосферы. Это также означает, что так называемый проект "Пять глаз", который включает в себя Канберру и Веллингтон в дополнение к трем вышеупомянутым столицам, также будет играть более значительную роль в британской внешнеполитической повестке дня. В то же время, в меру своих скромных возможностей, британский Вестминстер постарается выстроить взаимовыгодные отношения с китайским Чжунаньхаем в экономической плоскости, уравновешивая чрезмерную зависимость от США. Лондон, используя эту стратегию, стремится создать свою собственную систему сдержек и противовесов в меняющемся мире. Компенсируя частичную потерю экономического влияния внутри ЕС, Лондон попытается проводить более агрессивную политику безопасности в ряде областей, в частности, в Индо-Тихоокеанском регионе, Восточной Европе и на Ближнем Востоке, одновременно ища новые ориентиры и диверсифицируя свои внешние связи. Вероятный курс Великобритании на расширение своего военного присутствия за рубежом будет означать коренной пересмотр стратегии безопасности, в рамках которой после 1968 года Лондон развернул военные объекты, расположенные к востоку от Суэца. Брак внесет свой вклад в укрепление американо-британских отношений. Искажение трансатлантических отношений между США и ЕС практически необратимо, и обе стороны Атлантики, несмотря на свою риторику о приверженности союзническим отношениям в рамках НАТО, в обозримом будущем окажутся на траектории расхождения. Повестка дня Великобритании, в связи с этими изменениями, также будет все больше расходиться с континентальной Европой, усиливая существующий антагонизм. Однако это ни в коем случае не означает свертывания сотрудничества. Очевидно также, что исход британцев из панъевропейского союза реанимирует мощь Франции в военно-политической сфере и укрепляет почти единоличное доминирование Германии в экономике ЕС. Отсутствие англосаксонского компонента, как ожидается, усилит романо-германское ядро и, таким образом, переформатирует региональный баланс сил в Европе. Запуск проекта "Европа двух скоростей"-одно из последствий Brexit с перспективой усиления интеграции ядра ЕС под непосредственным контролем правящего франко-германского тандема.
Пожалуй, одной из ключевых политических издержек процесса выхода Великобритании из Евросоюза является риск потери территориальной целостности Соединенного Королевства. Экономический эгоизм как явление внутри британского общества достиг критического уровня, что напрямую влияет на отношения между центром и кельтской периферией, усугубляя политическую раздробленность общества. Нежелание английского большинства удовлетворить чаяния кельтских окраин временно открыло окно возможностей для сепаратистов в Северной Ирландии и Шотландии. В этом контексте особенно примечательны опросы общественного мнения, наглядно демонстрирующие, что подавляющее большинство населения Англии поддержало бы Brexit даже в случае риска отпадения от окраин Соединенного Королевства. В том случае, если Вестминстер сможет хотя бы частично компенсировать существующие политические издержки своей территориальной целостности, временный экономический ущерб в долгосрочной перспективе может стать приемлемой ценой за полную независимость от ЕС в быстро меняющемся мире.
Учитывая, что 56% населения Северной Ирландии проголосовало против выхода Великобритании из ЕС на референдуме 2016 года, злополучный ирландский пограничный вопрос был одним из самых болезненных в длительных переговорах между Лондоном и Брюсселем. Как известно, фактическое исчезновение сухопутной границы между севером и югом "изумрудного острова" в связи с введением общего иммиграционного пространства и позднее участием Великобритании и Ирландской Республики в ЕС способствовало заключению в 1998 году соглашения Страстной пятницы, положившего конец 30-летней гражданской войне в Северной Ирландии. Физическая 310-мильная граница с Ирландской Республикой может привести к вспышке насилия в год 100-летия раздела Ирландии и создать еще большие трудности для Вестминстера. В соответствии с Североирландским протоколом Европейский союз избежал восстановления полноценной границы между Ирландской Республикой и Ольстером, в то время как таможенная граница между основной территорией Великобритании и Северной Ирландии была фактически отодвинута к морю. Отныне транспорт с товарами из Англии, Уэльса или Шотландии должен проходить таможенный контроль по прибытии в Северную Ирландию. На практике этот дрейф в сторону республиканского юга можно охарактеризовать только как подарок Лондона североирландским ирредентистам-католикам Шинн-Фейна и, соответственно, полшага к перспективе отделения Ольстера.
Издержки болезненного бракоразводного процесса в Лондоне и Брюсселе для населения Северной Ирландии вынуждены сочетаться с низкой эффективностью борьбы с последствиями пандемии Covid-19 на всей территории Соединенного Королевства, что подтверждает один из самых высоких показателей смертности и заболеваемости в Европе. Поскольку введение необходимых ограничений для борьбы с Covid-19 остается прерогативой местных властей в Стормонте, Ассамблее Северной Ирландии, Белфаст в борьбе с коронавирусом стал больше ориентироваться на методы Дублина, чем, собственно, на опыт Лондона, что косвенно также усиливает центробежные настроения.
Подливает масла в огонь осознание того, что демографическая динамика в Северной Ирландии уже давно пагубна для сторонников "союза" с Великобританией, поскольку католическое меньшинство имеет более высокий уровень рождаемости, а протестанты в последние годы перестали составлять большинство внутри региона. Предстоящая в этом году перепись населения предсказуемо покажет последние количественные изменения в соотношении двух общин. Учитывая, что политическая система Ольстера фактически построена на конфессиональном принципе, эти изменения потенциально имеют большое политическое значение. Нынешняя ситуация может политически ухудшиться к 2025 году-накануне следующего избирательного цикла.
В ситуации с Шотландией на данный момент ясно, что Шотландская национальная партия (SNP) полна решимости заставить Вестминстер провести еще один референдум о независимости Шотландии, максимально используя местные результаты голосования на всебританском референдуме 2016 года, когда 62% шотландцев проголосовали против выхода Соединенного Королевства из ЕС. Желание большинства шотландцев остаться в ЕС дает определенный толчок сторонникам независимости Шотландии. Напомню, что на парламентских выборах в декабре 2019 года Лейбористская партия, некогда самая влиятельная сила в регионе, потерпела полное поражение от социалистов из СНП и получила только один парламентский мандат от Шотландии. Консерваторы, в свою очередь, несмотря на блестящую победу Бориса Джонсона в национальной гонке, потеряли почти половину шотландских мест в Вестминстере. Таким образом, шотландские националисты усилили представительство третьей по величине фракции в общебританском парламенте, которую сейчас представляют 47 депутатов. Шотландская национальная партия, с большой долей вероятности, сможет повторить успех 6 мая этого года на выборах в Холируд, надеясь получить более 50% мест в региональном парламенте. Это означает, что перспективы реализации политической программы Первого министра Шотландии и по совместительству лидера СНП Николы Стерджен связаны с предстоящими шотландскими парламентскими выборами, поскольку вероятность проведения второго референдума о независимости Шотландии может значительно возрасти в случае убедительного результата сторонников референдума.
Борис Джонсон, однако, может еще долго пытаться отказаться от проведения очередного референдума на том основании, что предыдущий референдум в 2014 году был проведен относительно недавно, а второй референдум о независимости Шотландии при жизни одного поколения излишен. Не менее важно и то, что Брюссель может быть политически не готов поддержать намерения СНП. Кроме того, начало процесса отделения Шетландских островов от Шотландии, наряду с перспективой аналогичного шага со стороны Оркнейских островов, может внести определенные коррективы в ожидаемое противостояние Вестминстера и Холируда. Политическое решение Регионального совета Шетландских островов перейти к статусу Коронной земли аналогичному островномуГернси, Джерси и Мэн будут использованы для дальнейшего давления на партию Стерджена и усугубления уже существующего внутреннего раскола среди шотландских националистов.
Конечно, в ближайшей перспективе не следует ожидать каких-либо радикальных изменений, и, несмотря на риск дестабилизации и даже территориальной дезинтеграции по мере роста кельтского и английского национализма и угасания общей британской идентичности, у традиционной элиты все еще есть некоторые возможности погасить пожар на периферии. Да, история нисходящей Британии последних 100 лет-это история вымирания, но британский правящий класс, олицетворяемый Консервативной партией, до недавнего времени хорошо чувствовал политическую ситуацию, поэтому можно предположить, что Вестминстер все же способен задержать процесс распада страны на очень длительный период. * Виктор Скаршевский, экономист, эксперт Института Гроуфорда*
Для всех остальных стран мира, в том числе и для Украины, Brexit в первую очередь будет означать пересмотр экспортных квот на поставку определенных товаров на британский рынок. Так, 1 января 2021 года вступило в силу соглашение о зоне свободной торговли между Украиной и Великобританией. Страны достигли соглашения в октябре 2020 года. По данным Министерства экономического развития, торговли и сельского хозяйства Украины, это обеспечит свободный доступ на британский рынок 98% украинской продукции, а с 2023 года-для оставшихся 2%.
Надо сказать, что значение зоны свободной торговли (ЗСТ) между Великобританией и Украиной очень сильно преувеличено. Во-первых, очень низкие объемы торговых отношений между странами: например, на Великобританию приходится всего 1,3% украинского экспорта. Украина занимает скудные 0,2% британского экспорта.
Это похоже на то, как была подписана зона свободной торговли с Канадой, там такие же цифры, такая же скудная внешняя торговля. Там уже несколько лет действует зона свободной торговли, но она не принесла никаких результатов - экспорт не растет, структура этой торговли не улучшается.
Второй момент. То, что Минэкономики говорит, что 98% украинских товаров получают доступ на рынок Великобритании, знаете ли, напоминает мне анекдот, когда говорят: "Куме, приезжай ко мне в хати, будемо сало ясти". Второй говорит: "Значит, в тебе злой пес!". Первый отвечает: "Так отож бо й воно!". В этом контексте, чтобы выйти на рынок Великобритании, необходимо иметь возможность конкурировать с этими продуктами. Зона свободной торговли никак не решает эту проблему, потому что если ЗСТ подписывается между более развитой экономикой, более крупной с менее развитой, то более развитая всегда выигрывает. Так что если и будет какая-то выгода, то только для Великобритании. Давайте посмотрим на структуру экспорта, что мы там продаем? 85% - это сырье, товары с низкой добавленной стоимостью. А мы покупаем у Великобритании, если посмотреть на структуру, то 70% - готовая продукция с высокой добавленной стоимостью - это мощный уклон. ЗСТ в принципе ничего не меняет. Чтобы изменить структуру торговли, необходимо в Украине инвестировать в повышение производительности труда, в улучшение качества товаров, необходимо проводить экспортную политику, как это делает Великобритания, то есть делать льготные кредиты на продукцию, выдавать льготные кредиты на экспорт. Делайте все то, что делает Британия, а мы-нет.
Правда, мы экспортируем туда электрооборудование, так сказать"электрические машины". Это составляет 12% в структуре украинского экспорта в Великобританию. Так вот, под этим названием скрывается не электрооборудование: это провода и кабели, они крутят этот продукт в Западной Украине на толлинговом сырье. Это просто искажение статистики. Это все то же сырье, товары с низкой добавленной стоимостью. Украина, в принципе, не экспортирует туда готовую продукцию. И обнуление пошлин никак не повлияет на эти пункты. Это то же самое, что и Соглашение с ЕС, только немного увеличенные квоты на сельскохозяйственные товары. Одностороннее экспортное соглашение с ЕС действует с 2014 года, до сих пор никаких изменений в структуре украинского экспорта в страны ЕС не произошло. Не случится этого и с Британией. На самом деле все остается как было, никаких изменений. Единственное, что сельскохозяйственная квота в ЕС со стороны Украины не была снижена. В целом квоты на сельскохозяйственную продукцию для Украины несколько увеличились. Но никакого существенного эффекта украинская экономика от этого не получит.
А если посмотреть шире на ЗСТ, отношения между Украиной и Великобританией, то Британия уже выигрывает. Был подписан "Меморандум о взаимопонимании между Экспортным агентством Великобритании и правительством Украины". Речь идет о предоставлении кредитных гарантий британским экспортерам, в том числе на производство и продажу ракетных катеров, то есть Британия финансирует своих производителей для продажи британских катеров Украине.
Опять же, высокотехнологичная продукция продается из Великобритании в Украину. А основными экспортными позициями из Украины в Великобританию являются черные металлы, металлургия-полуфабрикаты, крупы, жиры и масла животного происхождения, семена,отходы пищевой промышленности. Это то, что мы экспортируем. Ну и плюс провода и кабели, которые тоже являются полуфабрикатами. Все это делается с помощью импортных компонентов. Это называется "схема толлинга". То есть 85% экспорта в Великобританию-это сырье, это продукция с низкой добавленной стоимостью.
В общем, никаких положительных моментов для Украины не будет, и британцы получат более легкий доступ на украинский рынок, плюс такие соглашения, меморандумы, которые еще больше расширят рынок высокотехнологичной продукции, в том числе и за счет Украины.
То, что украинский посол заявил, что после Brexit Великобритания попытается диверсифицировать свои торговые соглашения-да, это будет. Диверсификация в сторону меньшей зависимости от ЕС. Тут сразу нужно говорить о механизмах. Например, было бы неплохо, если бы Британия начала создавать хоть какие-то сборочные заводы в Украине. Но для того, чтобы они это сделали, им нужны условия в Украине, например, функционирующие индустриальные парки, чтобы это было так же, как в других странах, например, в Польше или Турции.
Просто подписываю и объявляю, что британский рынок открыт для 98% украинских товаров. Европейский рынок уже открыт — ну и что? У нас нет такого же промышленного безвизового режима, а это требует сертификации, стандартизации украинской промышленной продукции, так называемых нетарифных ограничений. Чтобы преодолеть все это, нам нужно инвестировать в Украину. Кстати, ни о каких инвестициях здесь речь не идет. Нам нужна соответствующая внутренняя экономическая политика, которая будет поддерживать экспорт, а наше экспортно-кредитное агентство еще не начало работать, и это агентство должно обеспечивать гарантии высокотехнологичного экспорта. Англичане продвигают свой экспорт, мы не продвигаем наш экспорт. Естественно, они получат большую выгоду от внешней торговли с Украиной. Более того, Британия-это бывшая империя, которая навязала колониальным странам зону свободной торговли, чтобы они не могли защитить свою промышленность так же, как это сделала Великобритания, когда она стала мировым производителем и экспортером. Понятно, что Британия гораздо сильнее Украины. Всегда более сильные выиграют от свободной торговли. Более сильному больше не нужно защищать свое производство, потому что оно более конкурентоспособно. А если слабые этого не сделают, то они никогда не станут сильными, а будут потреблять продукты более сильных с высокой добавленной стоимостью, при этом снабжая их сырьем и продуктами с низкой добавленной стоимостью.
Да, некоторым украинским производителям хорошо, что квота немного увеличится — 36 квот в Евросоюзе, они остаются на прежнем уровне, и плюс квоты добавляются в Великобританию. Но с точки зрения viчто касается экономики, то это, к сожалению, не окажет никакого существенного влияния вообще.
А Минэкономики "не говорит", так сказать. Если вы просто скажете, что 98% украинских товаров получат доступ, то нужно добавить, что это просто "доступ" — рынок Великобритании высококонкурентен, тогда вам еще нужно завоевать свое место. Это не значит, что все 98% украинских товаров будут экспортироваться именно туда. Вот о чем они не говорят. И для этого Минэкономики должно сказать: чтобы воспользоваться преимуществами зоны свободной торговли, мы запускаем на полную мощность экспортно-кредитное агентство, которое будет страховать весь украинский экспорт, который необходим для продвижения. Мы запускаем программу-льготные кредиты от "Укрэксимбанка" для украинских экспортеров. Великобритания использует механизмы для продвижения своего высокотехнологичного экспорта. Украинское правительство сообщает, что закупка высокотехнологичной продукции из Великобритании является целью привлечения инвестиций из Великобритании. Это не подмена понятий, это уже манипуляция.
С 1 января 2016 года между ЕС и Украиной создана зона свободной торговли, но украинские производители могут поставлять свою продукцию в Европу только в рамках строгих квот. С международно-правовой точки зрения Украина находится на том же уровне европейской интеграции, что и такие страны, как Алжир, Египет, Марокко, Южная Африка и Тунис. Несмотря на оптимистичные прогнозы украинских властей, все основные социально-экономические показатели Украины после подписания соглашения фактически рухнули. У нас есть зона свободной торговли с Евросоюзом - она работает уже несколько лет. Где положительные результаты? Продаем ли мы там промышленную продукцию? Нет. Чтобы что-то продать, нужно сначала произвести. Они говорили, что мы выздоровеем, увеличим экспорт. Мы продавали там кукурузу и продаем до сих пор.
Мы действительно не воспользовались преференциями зоны свободной торговли с ЕС. Так почему же с Британией все будет по-другому? Есть более качественный продукт, технология, производство. Чтобы что-то продать, сначала нужно это произвести. А когда производишь, нужно отвоевывать рынок сбыта, а везде высокая конкуренция, нетарифные барьеры. Все эти факторы не позволяют нам экспортировать высокотехнологичную продукцию. Экономическая теория предполагает, что между сильной и слабой экономикой возникает зона свободной торговли в интересах более сильных государств. Без активной экономической политики внутри страны по поддержке экспорта и промышленности, в том числе, от любой торговли бедная страна никогда не выиграет. Если мы ничего не будем делать, снимем все пошлины, то останемся слабыми, потому что более сильная экономика всегда побеждает. Кстати, об этом писал Адам Смит, который продвигал идею свободной торговли, он это очень хорошо понимал еще в 18 веке.
