Русская африканская мечта-миф или реальность? Reuters
оригинал на сайте Le Monde diplomatique
После долгой паузы Россия вновь закрепляется в Африке, о чем свидетельствует ее военная поддержка ЦАР. Париж называет это возвращение тайным маневром, который на самом деле представляет собой утверждение русского влияния. В прошлом Москва поддерживала деколонизацию, но сегодня она довольна тем, что собирает заказы и помогает своим оборонным партнерам.
Октябрь 2019 года. Четыре десятка глав государств прогуливаются по аллеям бывшей Олимпийской деревни Сочи, курортного города на Черном море, где проходили Зимние игры 2014 года. Первый российско-африканский саммит, созванный по инициативе Владимира Путина, завершился объявлением масштабных планов: удвоение товарооборота за пять лет и проведение новой встречи в 2022 году, вероятно, в Аддис-Абебе (Эфиопия), где находится штаб-квартира Африканского союза. Это крупное дипломатическое событие было воспринято на Западе как символ возвращения Москвы на Африканский континент, нового интереса к региону, являющегося частью более широкой стратегии. Тем не менее, более детальный анализ показывает, что этот процесс фактически начался 15 лет назад. С тех пор она существенно изменилась как с точки зрения географии охватываемых стран, так и с точки зрения векторов влияния. Стоит отметить, что, несмотря на все это, во всей Африке нет последовательного подхода.
Топография влияния Москвы в Африке долгое время базировалась на деколонизации и борьбе с апартеидом. Хотя этот континент присутствовал в мыслях Ленина в начале 1920-х годов, полноценным объектом внешней политики Кремля он стал лишь 30 лет спустя, на фоне распада французской и британской колониальных империй. После открытого вмешательства в Суэцкий кризис 1956 года СССР оказал большую экономическую и военную помощь Египту президента Насера и стал уделять больше внимания различным национально-освободительным движениям. Советский Союз поддерживал и маоистский Китай, недовольный медлительностью своего революционного движения. С 1956 года СССР установил привилегированные связи с Алжирским фронтом национального освобождения. База в Крыму принимала борцов с апартеидом из Африканского национального конгресса Нельсона Манделы, Союза африканского народа Зимбабве и Фронта освобождения Мозамбика.
Сотни советских дипломатов
Эта военная помощь сопровождалась" мягкой "политикой влияния, примером чего может служить открытие в 1961 году в Москве Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, который 20 лет спустя принял почти 26 500 студентов из Азии, Латинской Америки и Африки. СССР также был известен тем, что посылал большое количество дипломатов в Африку и страны Третьего мира: новые независимые государства обычно посылали двух-трех дипломатов в Москву, а оттуда приезжали сотни. Например, в Того в 1960 году проживал советский дипломат на немногим более 18 тысяч жителей.
В 1970-е и 1980-е годы Африканский континент стал значительным (хотя и периферийным) полем противостояния между Востоком и Западом. Кремль пытался закрепиться в Сомали, затем в Эфиопии и, наконец, посмотрел на юг в связи с распадом португальской империи и началом борьбы с апартеидом. Наиболее ярко советская интервенция проявилась в Анголе, куда с 1975 года было направлено более 10 000 военнослужащих. Зимой 1988 года они также сыграли решающую роль (наряду с кубинскими войсками) в битве при Квито-Кванавале, которая проложила путь к независимости Намибии и нанесла непоправимый ущерб властям Претории.
Во всяком случае, Африка стала континентом, где стратегическое отступление по нормализации отношений с Западом по решению последнего Генсека КПСС Михаила Горбачева в конце 1980-х годов было самым быстрым и заметным. Это продолжалось и после распада СССР. Для Бориса Ельцина и тогдашнего российского руководства Африка была символом экономической отсталости, а также бесплодных и дорогостоящих авантюр. Поэтому в 1992 году Россия объявила о закрытии девяти посольств, четырех консульств и 13 из 20 культурных центров.
Из-за отсутствия финансирования и интереса со стороны новых властей большинство местных бюро информационных агентств (во время холодной войны они также использовались в качестве прикрытия для внешней разведки) были закрыты. В 1993 году торговля с Африкой составляла всего 2% внешней торговли страны. Всего за несколько месяцев Россия практически исчезла из Африки, пожертвовав несколькими десятилетиями экономических и политических инвестиций. Парадоксально, но это совпало с" подъемом " Африки и приходом на континент многих международных игроков. И это только еще больше увеличило отставание, которое Москве тогда пришлось наверстывать в 2000-е годы.
Первые признаки возвращения интереса к Африке появились в 2001 году. Бывший министр иностранных дел (1996-1998) и премьер-министр (1998-1999) Евгений Примаков, назначенный Путиным главой Торгово-промышленной палаты, посетил Анголу, Намибию, Танзанию и Южную Африку. Но первого прорыва России на континенте в новом столетии пришлось ждать еще пять лет. В марте 2006 года Владимир Путин отправился в Алжир и предложил списать долг в 4,7 миллиарда долларов в обмен на подписание оружейных контрактов на 6 миллиардов долларов. Задача Москвы в то время состояла в том, чтобы подключиться к сетям влияния времен холодной войны и превратить старые идеологические связи в классические деловые потоки.
Точно такой же подход был опробован в Ливии, еще одном давнем партнере СССР. Весной 2008 года, всего за несколько месяцев до передачи власти Дмитрию Медведеву, Путин встретился с Муаммаром Каддафи и списал накопленный Ливией долг перед Советским Союзом в размере 4,6 миллиарда долларов. В ответ было получено обязательство закупить военную технику на сумму 3 миллиарда долларов, в частности боевые самолеты, танки и системы ПВО. Кроме того, было подписано соглашение об участии Российских железных дорог в строительстве линии между Сиртом и Бенгази. Визит Каддафи в Москву в октябре 2008 года (первый с 1985 года) по-прежнему демонстрировал, что Кремлю трудно реализовать достигнутые успехи на практике, поскольку ливийский лидер стремился продолжать переговоры.
Первый этап возвращения России в Африку также был связан с масштабными инвестициями частных компаний. В частности,"Русал"закрепился в Гвинее-еще одной стране, поддерживавшей тесные отношения с "социалистическим лагерем". После визита Путина в Преторию в сентябре 2006 года Evraz Steel group Романа Абрамовича и горнодобывающий холдинг Виктора Вексельберга Renova Mining holding приобрели Highveld Steel and Vanadium Ltd и 49% United Manganese of Kalahari. Сильная ресурсная составляющая российских инвестиций была подтверждена в 2010 году, когда АРМЗ, дочерняя компания "Росатома", приобрела крупное месторождение урана в Танзании. Алроса, главный российский производитель алмазов, в свою очередь инвестировала в Анголу, а затем в Зимбабве.
К концу президентского срока Медведева (2008-2012 гг.) африканская политика России начала переходить на государственный уровень. В марте 2011 года Президент назначил специального представителя по сотрудничеству с Африкой. Его выбор пал на специалиста по арабскому языку Михаила Маргелова, который в то время возглавлял комиссию по международным делам Совета Федерации (на новом посту он проработал до 2014 года). Он организовал первый российско-африканский бизнес-форум в декабре 2011 года и внес свой вклад в формирование политики Москвы на континенте. В 2011 году произошло также первое за четыре года публичное осложнение странного сосуществования российского президента с премьер-министром Путиным. Он был недоволен решением Медведева воздержаться от использования своего права вето при голосовании по вопросу о вмешательстве Запада в дела Каддафи (под давлением президента Франции Николя Саркози) и предупредил его об угрозе смены режима в Триполи. Этот малоизвестный на Западе эпизод стал поворотным пунктом для силовых игр в Москве. После возвращения в Кремль весной 2012 года Путин сделал критику западного Вмешательства центральным элементом своей внешнеполитической риторики. Ливийский прецедент и Арабская весна в целом стали играть роль пугала. Традиционно Россия проводит черту между странами Африки к югу от Сахары и арабоязычным севером континента, где она направляет большую часть своих дипломатических и экономических усилий. Эта тенденция только усилилась на фоне потепления отношений с Египтом после военного переворота маршала Ас-Сиси в 2013 году и укрепления связей с Марокко с 2014 года. Первыми признаками сближения с Каиром стали продажа оружия и военное сотрудничество. С 2013 по 2017 год египетские военные получили 46 боевых самолетов МиГ-29М, ЗРК "Бук-М1-2" и С-300ВМ, а также 46 ударных вертолетов Ка-52. Первоначально они предназначались для вертолетоносцев "Мистраль", которые Франция должна была продать России, но в итоге оказались в Египте в 2015 году. Этот процесс должен продолжаться с поставкой истребителей-бомбардировщиков Су-35, несмотря на американские угрозы в адрес Каира. Кроме того, российские и египетские морские пехотинцы провели учения в Черном море в октябре 2020 года, а воздушно-десантные войска обеих стран сейчас проводят ежегодные совместные учения.
Провал наемников Вагнера"
Торговые отношения между двумя странами значительно укрепились, а товарооборот вырос с 2,8 миллиарда долларов в 2011 году до 8 миллиардов долларов в 2018 году. Россия значительно увеличила объем экспорта зерна в Египет (основной мировой импортер): в 2017-2018 годах 85% всего закупаемого страной зерна было российским. Кроме того, согласно подписанному в 2015 году соглашению"Росатом" построит первую египетскую атомную электростанцию к западу от Александрии. Ожидается, что этот проект, предполагаемая стоимость которого составляет 25 миллиардов долларов, будет завершен в 2029 году. Он на 85% финансируется за счет российского государственного кредита.
Кроме того, растущая напряженность в отношениях с Западом после украинского кризиса и более активное участие Москвы на Ближнем Востоке после ее военной интервенции в Сирию создали условия для развития скромных отношений с Марокко до тех пор. В марте 2016 года, спустя 14 лет после первого визита, король Мухаммед VI с десятком министров прибыл в Россию, где был принят в Кремле Владимиром Путиным. Марокко вошло в число стран, которые больше всего выиграли от ответных санкций, введенных Москвой в отношении европейских продовольственных товаров в августе 2014 года. Кроме того, королевство надеялось привлечь российских туристов, открыв прямой рейс: до пандемии коронавируса Касабланка была одним из немногих африканских городов, которые могли похвастаться прямым сообщением с Москвой. Двусторонний обмен также стал значительным, достигнув в 2018 году 1,47 миллиарда долларов.
В последнее время российско-марокканские отношения также имеют значительную оборонную составляющую. В декабре 2016 года секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев отправился с двухдневным визитом в Марокко в ответ на апрельскую поездку в Москву главы Главного управления национальной безопасности Марокко Абделлатифа Хаммучи. Разногласия по поводу Западной Сахары (они не афишируются) не мешают двум странам активно развивать прагматичные отношения практически по всем направлениям.
В целом с 2014 года оборонный аспект играет важную роль в африканской политике России. За последние пять лет она подписала соглашения с двумя десятками стран, в том числе с Мали (июнь 2019 года), Конго (май 2019 года) и Мадагаскаром (октябрь 2018 года). Эти документы предусматривают подготовку офицеров в Москве, поставку новой военной техники и техническое обслуживание существующей, проведение совместных учений, борьбу с терроризмом и морским пиратством. Компоненты варьируются в зависимости от ситуации в стране и ее интересов. Хотя вопрос об открытии постоянных военных баз в Африке в настоящее время не обсуждается, объявленная в декабре новость о подготовке межправительственного соглашения с Суданом об открытии центра материально-технического обеспечения на Красном море свидетельствует о желании Москвы получить военно-морские ресурсы для поддержки своей растущей активности на Ближнем Востоке.
Помимо представителей Минобороны в сфере военного сотрудничества следует отметить еще одного человека: Николая Патрушева. Именно благодаря ему спецслужбы официально ведут диалог со своими африканскими коллегами, в частности на ежегодной конференции по безопасности, куда приглашают представителей спецслужб со всего мира. Первое такое мероприятие состоялось в Уфе в мае 2019 года и позволило организовать встречу с главой намибийских спецслужб Филимоном Малимой, а также представителями спецслужб Бурунди, Туниса, Уганды, Египта и Конго. Кибербезопасность и борьба с цветными революциями (вопросы, которые встревожили многих африканских лидеров) стали традиционными темами этих бесед.
Борьба с террористами и бунтовщиками обсуждалась относительно недавно. Она практикуется как на официальном уровне, так и с привлечением частных игроков. Приоритетной задачей партнерства России и Нигерии на данный момент является борьба с джихадистским движением "Боко Харам". Нигерийские военные направляются в Россию на обучение, а "Рособоронэкспорт" отправил в страну десяток вертолетов Ми-35М в 2016 и 2018 годах (при этом слухи о возможной продаже истребителей-бомбардировщиков Су-30 пока не подтвердились). В мае 2017 года министр обороны Сергей Шойгу провел в Москве длительные переговоры со своим нигерийским коллегой Мансуром Мохаммедом Дан Али.
В то же время в Ливии, ЦАР, Мозамбике и Судане российское государство (оно не хочет использовать регулярные войска и спецназ) перекладывает борьбу с повстанцами на плечи частных военных компаний. Хотя частные "военные консультанты", появившиеся в Банги, вызывают серьезную озабоченность в Париже, сами они в боевых действиях не участвуют. В то же время в конце 2018 года российские наемники вместе с местными силами участвовали в подавлении восстания в Судане против президента Омара Башира. В Мозамбике (его президент Филипе Ньюси дважды посещал Россию) осенью 2019 года задачей военных субподрядчиков была борьба с исламистскими группировками в провинции Кабо-Дельгаду, ключевом регионе для масштабных планов правительства по добыче газа.
Везде результаты на этом этапе выглядят отрицательными. Наемники Вагнера, сражавшиеся бок о бок с ливийским маршалом Хафтаром, не смогли предотвратить его поражение в битве при Триполи. Они также понесли тяжелые потери в Мозамбике и были выведены из зоны боевых действий всего через несколько недель после развертывания. Их предполагаемая деятельность в Хартуме могла дорого обойтись Москве в политическом плане после смены режима в октябре 2019 года. Что касается ЦАР, то Кремль, похоже, решил сделать страну пилотным проектом своего регионального влияния, о чем свидетельствует его военная поддержка правительственной армии перед лицом наступления вооруженной оппозиции. Кстати, в Москве уже открылось представительствоего министерство обороны в Банги.
В целом главным достижением России в Африке стало улучшение восприятия ее роли и влияния. Страны континента вновь видят в нем лидера, который может предложить экономическое сотрудничество и потенциально способствовать их внешней и внутренней безопасности, или даже стать символом "третьего" дипломатического пути между Западом (он считается слишком навязчивым в вопросах прав человека) и Китаем (многие в регионе хотели бы избавиться от его хватки). Для Москвы Африка также является резервуаром голосов в Генеральной Ассамблее ООН при обсуждении таких чувствительных вопросов, как Донбасс или Крым. В частности, в 2014 году многие африканские государства проголосовали против резолюции, осуждающей российскую аннексию полуострова (Судан, Зимбабве), или предпочли воздержаться (Алжир, ЮАР, Мали, Руанда, Сенегал). Документ был холодно принят не только десятком стран, традиционно голосующих против западных инициатив, а дипломатическая изоляция России (к которой стремились Вашингтон и его европейские союзники) оказалась не такой страшной, как планировалось.
Вопреки распространенному мнению, Россия перестала быть экономическим "карликом" в Африке. В 2018 году объем ее торговли с континентом превысил отметку в 20 миллиардов долларов: ее показатель отстает от китайского (204 миллиарда) или французского (51,3 миллирда), но сопоставим с бразильским или турецким. Москва стремится диверсифицировать структуру торговли, отдавая предпочтение высокотехнологичным направлениям. Он работает в области запусков спутников: для Анголы в 2017 году и для Туниса с 2020 года. Что касается атомной энергетики, то "Росатом" подписал соглашения с такими странами, как Замбия, Судан и Руанда (контакты с ней активизировались после визита президента Пола Кагаме в Москву в июне 2018 года). "Лаборатория Касперского", поставщик решений для кибербезопасности, открыла представительство в Кагали в мае 2019 года, откуда планирует расширить свое присутствие в Восточной Африке.
Хотя Россия все больше полагается на грубую силу, она продолжает развертывать инструменты долгосрочного влияния в Африке с прицелом на местные общества. Ряд государственных СМИ (RT, Sputnik) на английском, французском и португальском языках привлекают значительную аудиторию во многих странах. Их редакционная политика подчеркивает отсутствие у России колониального прошлого в регионе и вклад Москвы в борьбу с империализмом. В некоторых случаях такая риторика может принять антифранцузский оттенок, например, в Мали. Россия также очень активна в области санитарного сотрудничества. ЮАР недавно заказала выпущенное на экспорт лекарство от коронавируса "Авиави". Несколько лет назад Минздрав России и "Русал" организовали вакцинацию против Эболы в Гвинее.
Еще одним столпом мягкой силы России является образование. В 2013 году число африканских студентов в университетах страны оценивалось в 8000 человек. Новый директор агентства по сотрудничеству Евгений Примаков (внук бывшего премьер-министра) хочет расширить квоту бесплатных мест для африканских студентов (на данный момент 1800) и систему стипендий в рамках партнерства с российскими предприятиями, работающими в Африке. В настоящее время российские университеты кажутся менее привлекательными, чем европейские и американские, как по климатическим причинам, так и из-за нашумевших в последние годы случаев расистской агрессии.
Как бы то ни было"великое возвращение" России в Африку совсем не похоже на триумфальное шествие. Некоторые из заявленных проектов не получили продолжения: в 2017 году Ростех отказался от строительства перерабатывающего завода в Уганде, тем самым ослабив экономические перспективы России в Восточной Африке. Другие инициативы, такие как газовые проекты "Роснефти" у берегов Мозамбика, все еще находятся в подвешенном состоянии. Программа развития атомной энергетики в ЮАР, на которую Росатом возлагал большие надежды, сейчас окутана туманом. Вынужденный уход президента Джейкоба Зумы (имевшего тесные контакты с КГБ в период борьбы с апартеидом) указал на слабость ряда российских рычагов на континенте. То же самое можно сказать и о смещении президента Судана Омара Башира и отставке алжирского лидера Абдельазиза Бутефлики, хотя на данном этапе они существенно не ослабили позиции Москвы в обеих странах: русские могут рассчитывать там на многих офицеров армии и спецслужб, прошедших подготовку в советских школах.
Москва часто действует исходя из обстоятельств, а не из гипотетической "большой стратегии" в масштабах континента. Шойгу и Патрушев имеют политический вес, который позволяет им не согласовывать свои действия с Михаилом Богдановым, заместителем министра иностранных дел и новым спецпредставителем по Африке. Сотрудничество между частными военными компаниями и военной разведкой варьируется от страны к стране: оно очевидно в Центральноафриканской Республике и Ливии, но будет выглядеть слабым в Судане. Это может отражать пространство для маневра, которое есть у "геополитических предпринимателей", как говорит политолог Татьяна Становая. Часто работающие в их тени в последние годы российские советники по имиджу и избирательной стратегии пока не могут похвастаться результатами, в основном из-за непонимания местных реалий.
В ближайшее время не стоит ожидать заметного усиления российского влияния в Африке. Догоняющий эффект после 1990-х годов ослабевает. Москва по-прежнему рассматривает Африканский континент как периферийную зону: он, например, последним значится среди региональных приоритетов в Концепции внешней политики, утвержденной в ноябре 2016 года. Сочинский саммит несколько изменил картину и позволил использовать государственные механизмы на высшем уровне, но в условиях сомнений и сокращения ресурсов из-за экономического кризиса сторонникам развития российско-африканских отношений придется убеждать Кремль в необходимости таких инвестиций в долгосрочной перспективе.
Арно Дюбьен
Перевод ИноСМИ
Редакция может не согласиться с мнением автора. Если вы хотите написать в раздел "Мнение", прочтите правила публикации и напишите в [email protected] .
