Михаил Горбачев на съезде народных депутатов СССР, фото из книги профессора В. Смирнова " От Сталина к Ельцину: автопортрет на фоне эпохи

Закон о референдуме, принятый Верховной Радой в январе, вызвал множество заявлений о том, что скоро у людей будут спрашивать о рынке земли, приватизации госимущества и марихуане.

Однако через неделю все стихло, и это неудивительно: в Украине мало кто верит в эффективность референдумов, так как после 1991 года это было всего один раз, да и то его результаты остались нереализованными.

Однако ситуация в СССР была не лучше. За всю историю Советского Союза был проведен только один референдум, и он был проведен точно так же: ровно 30 лет назад, 17 марта 1991 года, абсолютное большинство граждан страны проголосовало за сохранение СССР, а через девять месяцев он прекратил свое существование.

"Страна" вспоминает, почему это произошло и был ли вообще шанс спасти СССР.

Два референдума

Зачем вообще был нужен этот референдум? Официальная версия выглядит так: в 1989-90 годах парламенты ряда республик Советского Союза-Литвы, Латвии, Эстонии, Армении, Грузии и Молдавии - провозгласили восстановление или провозглашение независимости, а руководство СССР решило поставить вопрос о сохранении, пусть и обновленном, но единого государства. Но все было гораздо сложнее - как, впрочем, и любые процессы периода мирового кризиса, именуемого "Перестройкой".

А 24 декабря 1990 года на 4-м съезде народных депутатов СССР было принято решение о проведении референдума. Точнее, даже два референдума - о сохранении Союза и о передаче земли в частную собственность, то есть о рынке земли, который в Украине должен начать действовать только этим летом. Рынок земли не сложился даже тогда: президент СССР Михаил Горбачев предложил его отложить, который в Украине был закрыт на 30 лет.

Но была запущена процедура референдума о сохранении Союза.

Однако для населения страны она стала актуальной темой только в марте 1991 года, потому что в декабре 1990 года людей интересовало совсем другое.

Масло вместо демократии

К концу 1990-х демократизация и гласность по-горбачевски уже всем надоели. Это было в 1988 или 1989 году, когда вся страна собиралась у телевизоров, чтобы посмотреть конференцию КПСС или съезды народных депутатов, и самые необычные фразы вроде "Борис, ты не прав" становились мемами. А в декабре 1990 года они уже наелись зрелищ, и на первый план вышли пустые магазины.

Дефицит регулярно случался и раньше, когда из продажи по очереди исчезали водка, сахар, мыло и стиральные порошки, сигареты и чай. А отсутствие колбасы и сыра в магазинах уже давно привыкли и считают обычным явлением.

Но к концу 1990-х все стало дефицитом. В магазины теперь регулярно доставлялись только продукты с минимальным сроком годности - хлеб и молоко. С перерывами и длинными очередями вы могли купить то, что вам давали по талонам-например, сахар и сигареты.

То, что в талоны не входило, просто исчезало. Майонез, который в 1983 году ("при Андропове") давали в нагрузку к полудефицитному в то время сливочному маслу, к концу перестройки стал дефицитом сам по себе. Причины этого тогда были не очень понятны большинству людей, но сейчас они уже очевидны - с 1988 года (с началом кооперативного движения) в СССР исчезла государственная монополия на торговлю и, соответственно, огромные товарные потоки стали направляться не на продажу в государственные магазины по фиксированным ценам, а на частный рынок (а позже на экспорт). И товары длительного хранения были сохранены к тому времени, когда цены были выпущены. И то, что это неизбежно при заявленном курсе на переход к рыночной экономике, понимали уже все, кто имел отношение к экономическим вопросам.

В такой ситуации людей гораздо больше интересовали экономические планы правительства, чем что-либо другое. Но и в этом направлении тоже был бардак: программу мягких реформ, подготовленную союзным правительством Николая Рыжкова, Верховный Совет СССР даже не рассматривал, а Верховный Совет России тем временем (в октябре 1990 года) принял программу радикальных реформ "500 дней", написанную академиком Станиславом Шаталиным и заместителем председателя Совета Министров России Григорием Явлинским.

Программа была популистской и совершенно нереалистичной: достаточно сказать, что приватизацию жилья, малого бизнеса и земли, а также акционирование крупных предприятий планировалось провести в первые сто дней. Так что, несмотря на решение российского парламента, оно не стало реализовываться ни в 1991 году, ни когда-либо.

Единственным результатом принятия программы "500 дней" стало то, что в декабре 1990 года союзный премьер Николай Рыжков (кстати, уроженец Донбасса) подал в отставку.

В январе 1991 года его сменил министр финансов Валентин Павлов, который начал с внезапного обмена 50-и 100-рублевых банкнот. В результате этой "реформы", конечно, товаров в магазинах больше не было, поэтому даже в марте 1991 года эта тема, а не референдум, оставалась главной для большинства советских граждан.

Литовский эксперимент

Другое дело-политическая элита, для которой референдум и вообще тема сохранения или" обновления " Советского Союза были инструментами борьбы друг с другом.

Первым заговорил о переформатировании СССР "архитектор перестройки" Александр Яковлев. Главный идеолог страны в 1987-1990 годах, он во многом определил направление ее развития. Согласно дневнику помощника Горбачева Анатолия Черняева, Яковлев в начале 1990-х ввел тему превращения федеративного союза в конфедеративный союз государств.

Горбачев в то время не слишком интересовался этой идеей. Хотя "демократизация" уже принесла свои плоды в виде прибалтийского, Закавказского и молдавского сепаратизма, ни руководитель государства, ни аппарат, ни большинство граждан даже не предполагали, что Советский Союз может распасться, и поэтому вопрос о его реформировании казался неуместным.

На переднем крае борьбы за распад СССР в то время находилась Литва, парламент которой восстановил утраченную в 1940 году независимость. Горбачев решил, что литовцы должны вкусить эту независимость в полной мере, и устроил им экономическую блокаду, полагая, что это образумит горячие головы.

Через год стало ясно, что никакие блокады не способны остановить сепаратистские процессы, а лишь ударят по уровню жизни обеих воюющих сторон. Увы, история ничему не учит: в 2017 году украинская власть наступила на горбачевские грабли, устроив экономическую блокаду Донбасса, и по сей день продолжает обреченный на провал эксперимент за счет уровня жизни своих граждан.

В 1990 году результаты эксперимента еще не были видны, поэтому в ряде регионов Союза - Латвии, Эстонии, Молдавии и Закавказских республиках - сепаратистское движение развивалось более осторожно, с оглядкой на Литву. Однако даже при медленном росте сепаратизма в Баку в январе 1990 года в город были введены части советской армии. Но даже эти события не рассматривались как угроза существованию СССР.

Ельцин-могильщик Союза

Переломным моментом стал Первый съезд народных депутатов РСФСР, который начался в мае 1990 года.

В первые же дни "главный диссидент страны" - Борис Ельцин-был избран председателем Верховного Совета России.

На момент выборов съезд раскололся: перевес в пользу Ельцина составлял всего пять голосов. Этот факт давал Горбачеву надежду на то, что у него есть мощное лобби в российском правительстве, на которое он может положиться, чтобы контролировать ситуацию. Однако 12 июня надежды Президента СССР рухнули. В этот день Российский съезд принял декларацию о государственном суверенитете РСФСР, и результаты оказались катастрофическими для Горбачева: за-907, против-13, воздержались-9.

Декларация фактически была вотумом недоверия лидеру Союза. И именно поэтому Ельцина в данном случае поддержали его политические оппоненты - российские консервативные коммунисты, которых все еще поддерживал член высшего руководства - Политбюро ЦК КПСС - Егор Лигачев. Именно" суверенизация " России и последующая борьба между Ельциным и Горбачевым нанесли главный удар по Советскому Союзу, поскольку в столице страны появился альтернативный центр власти. А РСФСР, очевидно, была ключевой республикой Союза. А поскольку даже она бросила вызов союзному руководству, то и все остальные республики пошли по этому пути.

Горбачев попытался предотвратить такой сценарий, решив опереться на коммунистические республиканские элиты в борьбе против Ельцина. Первым шагом в этом направлении стало избрание после 28-го съезда КПСС (июль 1990 г.) нового состава высшего органа партийной власти-Политбюро,-в которое вошли все первые секретари республиканских компартий (и одновременно отстранили от него слишком независимых Лигачева и Яковлева).

Заместитель Генерального секретаря Горбачев забрал к себе из Киева председателя Верховного Совета Украинской ССР и главу Украинской Компартии Владимира Ивашко. Скорее всего, этим назначением генсек хотел привязать к себе руководство второй по значимости республики, сделав его главной опорой в борьбе с Ельциным.

Но получилось наоборот: уход" харьковчанина " Ивашко и замена его в парламенте западноукраинцем Леонидом Кравчуком только ускорили дезинтеграционные процессы в Украине. Для самого Ивашко переезд в Москву стал первым шагом к краху его политической карьеры. Реформа руководства КПСС ничего не изменила в политических процессах страны, которые все больше и больше ускользали из-под контроля партии. Более того, после" федерализации "Коммунистической партии" парад суверенитетов " набрал полную силу, вдохновляясь примером России: 16 июля 1990 года декларация была принята Верховным Советом Украины, 27 июля - Белоруссией, 22 августа - Туркменистаном, 23 августа - Арменией, 24 августа - Таджикистаном, 25 октября - Казахстаном. Последний суверенитет был провозглашен киргизским парламентом 15 декабря 1990 года.

Горбачеву пришлось поднять ставки, пригласив руководителей республик войти в союзную элиту, передав им часть своей власти. То есть, сделав шаг к конфедерации. Еще до провозглашения суверенитета Киргизии, 3 декабря, он представил концепцию нового Союзного договора 6-му съезду народных депутатов СССР, а через три недели тот же съезд проголосовал за сохранение Союза "как обновленной федерации равноправных суверенных республик".

И тогда вопрос был вынесен на референдум. "Считаете ли Вы необходимым сохранить Союз Советских Социалистических Республик как обновленную федерацию равноправных суверенных республик, в которой будут полностью гарантированы права и свободы людей любой национальности?".

Именно этот вопрос они решили задать гражданам СССР 17 марта 1991 года. Уже тогда высказывалась критика по поводу того, что формулировка была слишком расплывчатой, что позволяло трактовать результаты референдума очень широко. Для большинства советских граждан, однако, дилемма была проста: вы за Союз или против него? И ответ для этого большинства был очевиден.

Однако уже сам этап подготовки к всенародному голосованию показал, что СССР в его привычном виде больше не существует: власти Грузии, Латвии, Литвы, Молдовы, Армении и Эстонии отказались проводить голосование на территориях своих республик.

Однако они еще не были полноправными хозяевами, а потому не могли повлиять на инициативу местных властей, поддержанную из Москвы. Поэтому в некоторых регионах всех шести"отказных" республик был проведен референдум, и в голосовании приняли участие более двух миллионов их жителей.

Сепаратизму республиканских властей противостояли, в частности: в Молдавии - Приднестровье и Гагаузия, в Грузии-Абхазия и Южная Осетия. Прямо в день референдума, 17 марта, грузинские воинские части взяли штурмом югоосетинскую столицу Цхинвали, но помешать голосованию не смогли. Во всех вышеназванных регионах число сторонников Союза было выше 90%, а в Южной Осетии из 44 тысяч только 9 человек проголосовали против сохранения СССР.

Всего через десять месяцев все эти противники сепаратизма сами будут объявлены сепаратистами.

Обновлено объединение с опциями

Девять республик решили провести референдум. Однако в некоторых из них ситуация была неоднозначной.

В частности, в Украине в бюллетень был включен второй вопрос: "Согласны ли Вы с тем, что Украина должна войти в состав Союза Советских суверенных государств на основании Декларации о государственном суверенитете Украины?".

И хотя основной смысл обоих вопросов совпадал, главные оппозиционеры республики - Народный Рух-призывали на первый вопрос ответить "нет", а на второй - "да".

В Казахстане решили по-своему сформулировать главный вопрос референдума: "Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как Союза равноправных суверенных государств?" Фактически формулировка сужала возможность сохранения Союза до варианта конфедерации, но центр не стал оспаривать решение Алма-Аты.

Однако самую серьезную мину под итоги референдума вновь заложило российское руководство: оно добавило в бюллетень свой второй вопрос - о введении поста президента России.

Создание такого института формально поставило руководителей СССР и РСФСР на один уровень, а фактически сделало президента России еще более легитимным, поскольку он избирался всем населением республики, в то время как президент СССР в то время избирался в марте 1990 года Съездом народных депутатов Союза.

Однако россияне не увидели противоречия между двумя вопросами: 17 марта 71% жителей республики проголосовали за сохранение Союза и столько же - за введение поста президента РСФСР.

Исключение составляло лишь одно - родина Бориса Ельцина, Свердловская область, где за Союз проголосовало всего 49%. Но очевидно, что в данном случае жители региона показали не столько свое отношение к СССР, сколько свое отношение к Горбачеву.

В Украине большинство граждан также не видели противоречия между сохранением СССР и вхождением республики в его состав в качестве "суверенного государства" на основании Декларации о Суверенитете 1990 года.

Что неудивительно: после принятия этой декларации изменилось только одно: на местах стали вводить купоны - еще не деньги, а листы, напечатанные в обычных типографиях с отсеченными купонами. "Суверенитет" больше ни на что не влиял.

В результате 70% жителей Украинской ССР проголосовали за сохранение Союза, а за присоединение к нему "на основе Декларации" - 80%. При этом большинство проголосовало против сохранения СССР во всех областях, кроме Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской.

В других республиках, участвовавших в голосовании, результаты оказались еще более убедительными: от 83% в Беларуси до 98% в Туркменистане.

Несмотря на референдум

В целом по стране за его сохранение проголосовали 76,4% граждан. Из 185,6 млн человек, имевших право голоса, 113,5 млн проголосовали в поддержку СССР - тто есть более 60% всего взрослого населения. Так что результат был однозначен.

Казалось, Горбачев получил вотум доверия для проведения "реставрационных работ". Но именно в этот момент произошло то, что привело к перевороту в августе 1991 года.

Результаты референдума трактовались по-разному. Консервативное окружение Горбачева (и большинство граждан страны) считало, что Москва получила мандат на прекращение всякого сепаратизма и восстановление целостности страны. Но вместо этого президент СССР возобновил политические игры, начав "Новоогаревский процесс" - то есть долгие переговоры руководителей республик о создании нового Союзного договора, который фактически превратил СССР в конфедерацию. Более того, в переговорном процессе участвовали только девять республик: прибалтика, молдавия, грузины и армяне даже не согласились на конфедерацию.

В понимании большинства союзных политиков (и большинства граждан) это уже было нарушением итогов референдума 17 марта - результатом которого стала попытка сохранить Советский Союз путем создания ГКЧП 19 августа, вошедшая в историю как неудавшийся "путч".

Что было дальше-долго рассказывать не надо. На Украине, где в марте 1991 года около 70% проголосовали за сохранение СССР, а спустя восемь с половиной месяцев 90% проголосовали за независимость.

Естественно, большинство из них не проголосовало за моноэтнический проект, который они пытались создать в течение последних семи лет. Как раз в 1991 году казалось, что экономика Союза окончательно рухнула, и единственным способом спасти ситуацию было создание отдельного оазиса.

Можно ли было спасти СССР?

То, что распад СССР ведет не к улучшению, а к значительному ухудшению уровня жизни, стало ясно уже через пару месяцев после референдума о независимости.

И это был не только резкий переход от государственно-плановой экономики к частно-государственной рыночной экономике, но и-в не меньшей степени-разрыв производственных связей. Когда все расчеты были переведены в доллары, а нужной суммы долларов ни у кого не было, тогда и началась настоящая катастрофа.

Украинский "купон" и белорусский "зайчик" обесценивались быстрее российского рубля. Но обвал экономики и уровня жизни произошел для всех, и в связи с этим, как на Украине, Так и в Белоруссии, и в России, настроения в пользу единого Союза вновь значительно возросли.

Восстановления СССР ни в какой форме не произошло, но оставался вопрос: можно ли было его спасти?

В конце концов, Китай, Вьетнам или Польша не распались при переходе от социализма к капитализму.

На первый взгляд, сохранить единство Союза было вполне возможно.

Как уже говорилось, серьезные сепаратистские настроения в то время существовали только в шести небольших республиках, расположенных на окраинах, а также в Западной Украине. Общая численность населения этих регионов составляла 7% от общей численности населения страны.

В худшем случае Советский Союз мог бы сохраниться и без них, но в любом случае наличие или отсутствие Прибалтийских государств, Грузии, Армении и Молдовы не играло никакой роли для страны в целом.

Для нее социально-экономическая ситуация, безусловно, играла ключевую роль. В 1991 году она казалась катастрофической, и это впечатление было правильным-если сравнивать с уровнем производства и уровнем жизни предыдущих лет. У большинства граждан просто не было другой базы для сравнения.

Однако была ли экономическая катастрофа в СССР в 1991 году и можно ли было выйти из нее, спасая страну?

Ответ на первую часть вопроса, как уже говорилось выше, стал очевиден уже в 1992 году, и сегодня только те, кто не жил на развалинах Советского Союза в 1992-96 годах, могут назвать социально-экономическую ситуацию 1991 года катастрофической.

Ответ на вторую часть вопроса еще проще: за 70 лет до перестройки, в начале 1920-х годов, Россия, Украина и другие республики, создавшие СССР, смогли за пять лет выйти из гораздо более глубокого кризиса, вызванного распадом Российской империи и затяжной Гражданской войной. Лидеры 1920-х годов сумели ввести НЭП (говоря нынешними словами-обычный рыночный частно-государственный капитализм), не имея ни западных кредитов, ни работающей промышленности.

Задача советских руководителей 1991 года была гораздо проще. Не хватало только одного: единого центрального правительства, готового проводить эту политику. Точнее (и это оказалось главной проблемой) таких властей в Москве было две: Горбачев, у которого не хватило способностей сохранить Союз Советских капиталистических Республик, и Ельцин, который не хотел сохранять такой Союз для Горбачева.

И теоретически, если бы один из них (или третье лицо) смог ликвидировать двоевластие и без промедления начать рыночные реформы, история могла бы пойти совсем другим путем.

Но это, опять же, в теории.

На практике все было гораздо сложнее. И ключевой момент - это настроение элиты.

СССР перестал существовать не потому, что этого хотел народ (народ 17 марта выступал именно за Союз). Но потому, что элиты этого хотели.

Люди и структуры, которые должны были защищать Союз, были в авангарде его развала - комсомольские секретари, чекисты (особенно КГБ), директора предприятий, большинство из них хотели поскорее начать личное обогащение и раздел государственной собственности. Это желание накладывалось на федеративное устройство СССР, по Конституции которого республики имели очень большие права (вплоть до права выхода). Раньше, конечно, это была простая формальность, потому что Союз жестко и централизованно управлялся из Москвы через партийный аппарат. Но в процессе перехода к рыночной экономике это сыграло огромную роль, так как республиканская номенклатура, увидев перспективу приватизации, резко стала "независимой", чтобы не делиться с союзным центром. Интересно, что российское руководство во главе с Ельциным руководствовалось той же логикой. Получив после" путча " практически реальную власть в Москве, Ельцин не прилагал особых усилий для сохранения Союза уже под своим руководством. А после референдума о независимости Украины он подписал Беловежские соглашения о ликвидации СССР. Российские лидеры тогда считали, что с ее огромными запасами нефти, газа и других полезных ископаемых Россия лучше переживет переход к рыночной экономике, если откажется от "нахлебных республик". Наконец, вопрос идеологии был очень важен.

После того как Советский Союз начал демократизироваться еще до перехода к рынку"китайский путь" (сохранение ведущей роли Коммунистической партии) был закрыт для Союза.

Поэтому сразу возник вопрос - если страна движется к капитализму, то что должно заменить коммунистическую идеологию? На каком основании должно теперь существовать государство? Для национальных республик ответ на этот вопрос был прост - коммунистическая идеология сменилась национализмом разной степени жесткости.

Другой идеологической альтернативы Москва не предлагала.

Единственная попытка создать идеологическую базу была предпринята писателем Александром Солженицыным, написавшим в 1990 году статью"Как мы обустраиваем Россию". В нем он предложил России, по сути, пойти по тому же пути, что и прибалтийские страны-создать национальное государство ("Русский союз"). Помимо России, Солженицын планировал включить Украину, Белоруссию и Северный Казахстан. И предложил освободить все остальные республики.

Но тогда эту идею вообще мало кто понимал.

Значительная часть элиты и активного населения Союза (и в первую очередь в Москве) мечтала к началу 90 - х годов не о каких-то идеологических вопросах, а о гораздо более приземленных желаниях-поскорее разбогатеть, чтобы жить "как на Западе". А как бы называлась их страна проживания-СССР, Россия, Украина,или что-то еще их интересовало во втором, а то и в третьем месте